1 3 4 5 7 8 9

Овсянников Дмитрий

Эссе «Бедные взрослые»

Что делать взрослому человеку в новогоднюю ночь? Постараться выжить. Громадное количество детей рождается в одночасье и устраивает неслыханный шабаш, сравнимый со  Днём Всех Святых. Добрые, милые, смеющиеся дьяволята носятся по горящим улицам всю ночь. Не поспеешь за ними – будешь ночевать в сугробе. Не ублажишь подарками – умрёшь под натиском хлопушек. О, плачь, взрослый, и смейся, ребёнок! Умри, скучный и надоедливый зануда! Не жить тебе сегодня, на земле! Ура фейерверкам, кострам, шампанскому и неугомонному веселью!
А кто ты? Что ты будешь делать в праздник – спасаться или смеяться?

Эссе «В поисках прекрасной дамы»

Он шел во тьме дождливой ночи, среди холодных глубоких тренов, бродил под бледной чудесной луной, сливался с неровными тенями, тихо ступая по синим снегам, и… вечно ждал. Далекий одинокий зов, негромкая песня манили в свои сказочные пределы. Весенний ветер дарил ему неясный образ, светлый, как самый яркий день. И верилось, что настанет час — и свершится великое: в неясном свете проступят и угадаются знакомые образы. Она придет и сбросит вуаль, и вспыхнет мир мечты, и оживут все грезы… А пока он искал и ждал, ждал и искал; и бесконечно тянулась длинная вереница белых ночей, посвященных лишь Ей одной. Все было неясно, сумрачно и светло, непостижимо далеко, но очень желанно — и оттого казалось таким близким. Туманно и бесконечно.

Одиноко преклоняясь перед тайной мечты, он плакал и смеялся, ворожил, был, как казалось, к Истине так близко, что мог обнять Ее, и обнимал… но та вдруг растворялась в его объятьях, оставляя вместо себя обычную девушку, вынуждая вновь бросаться в гадания, никому не понятный и никем не понятый бред.
Мир вокруг менялся, что-то новое начинало нарождаться в нем, разрывая прежнюю оболочку и выплескиваясь новыми красками. Раскалывался его путь, уходили все дальше друг от друга извилистые тропинки, и расходился в разные стороны он сам: вверх и вниз, сквозь время и пространство, в иные миры — и дальше, к загаданной звезде, стараясь везде отыскать Ее божественный знак, уловить Ее незримый образ в реальном мире и соединить наконец мечту с желтеющей землей. Прежний, теплый белый свет стал двоиться (в разных местах одно и то же найти невозможно), стал сначала холодным, потом вовсе превратился в снег, одновременно взорвавшись красными искрами палящего на закате солнца.
Множество голосов заговорили в одном человеке, и все они искали истины, и все дрались между собой и спорили чья дорога важнее. И он хохотал и кривлялся на распутьях, белый, красный, сотканный из разноцветных лоскутков, и бессвязно, бесслезно, звонко развертывал длинные сказания о девушке с глазами ребенка. Душа его теперь не согревалась служением ЕЙ, а лишь обжигалась этим служением. Либо совсем замерзла и, чтобы согреться вновь, бросалась в костер, с вихрем искр поднималась к ледяным звездам, где ждала, завернувшись в синий плащ, далекая и близкая, любовница и Вечная Жена. Она и не она — смеющаяся печальная маска… И вновь — на землю, в жёлтую ночь, в грязь канав и тоску кабаков. И звонкий визг, и пошлый крик, слышные отовсюду, нестерпимо рвут слух!
Но вот все стихло, все изменилось: он Ее узнал. Очи синие, бездонные ласково глянули в замерзшую, опьяненную душу. Молча раскрылись и принялись плакать без слез, топать и очаровывать, цвести на дальнем берегу заколдованного сознания. И так же молча закрылись, оставив лишь грустную уверенность в том, что истина в вине, но не ответив на единственный вопрос: ты ли? ты ли? И поиск продолжился.
Вот она, Фаина, — жгучий, яркий образ, несущий знак неземного. Нет уже никаких сомнений — этот мир и Истина несоединимы. Но все так же преданно поклоняется ей юный рыцарь, паж, старик, муж, страстный любовник — Поэт. Тот, кому поет он свою печальную песню, кому вручил он звезду свою, никогда не сойдет на землю. Белое не может воплотиться в черном, В чёрном…
И он уходит в поле; последняя надежда — первозданная Россия. Ее девственная природа, его юношеская любовь. Как отзвук забытых туманов в бескрайних полях все та же надежда. И невозможное возможно, дорога дальняя легка, а мгновенный взор из — под платка брызжет тайной неожиданных встреч. Ветер приносит новую деву — Кармен. Музыка бессонных ночей — дивный голос доносится из первых снов но почему —то какой—то низкий и странный он, этот цыганский голос. А любимый родимый край весь синий, синий, синий. Слышится: «Уйдем, уйдем от этой грустной жизни!» — и дальняя дорога уже засыпана мокрым снегом; лишь запах духов и туманов остался где -то, лишь огонь в глазах все тот же, лишь молитва его горяча по —прежнему. И чего -то светлого жаль… Только белая дорога снова и снова.
А мир меняется и рвется, мучается в смертных судорогах его все проигравшая, готовая умереть часть. Блеснула новая заря; крутом огни, огни, огни… И новая, красивая и молодая надежда рождается в муке и крови. Почти без сил утомленный странник слушает неведомую музыку; ты ли? ты ли? А в ответ разносится? тра-та-та -та. Екнуло сердце в груди, почуяв, кому теперь оно должно служить, и замерло…
Ах ты, Катя, моя Катя, толстоморденькая… Мы встречались с тобой на закате… Ты в ноля отошла без возврата. Эх, эх, освежи, спать с собою положи… Ты в синий плащ печально завернулась… Эх, эх, попляши, больно ножки хороши… Все Невеста — и вечно Жена… Ветер, ветер на всем белом све…

И умер ветер в полях, так и не принеся никому уже ненужной весны. И умер Поэт— странник, бродивший легкой поступью надвьюжной, снежной россыпью жемчужной. Пронзили его сердце шипы роз из заветного венчика — тернового венца Искателя Истины.